ЕПЕлена ПетроваОбозревательРаспределение студентов медвузов теперь дело решенное. Обе палаты парламента проголосовали за отмену бюджетных мест и введение обязательной отработки для тех, кто учился бесплатно. Это возврат к социалистической модели здравоохранения, говорят эксперты. Но как это возможно в рыночных условиях?
Елена Петрова, Татьяна Свиридова
Бесплатная учеба в медицинском вузе в нашей стране закончилась.
Так решил парламент.
Теперь, чтобы не платить миллионы за мечту стать врачом, будущим медикам придется отдавать государству годы работы за мизерные зарплаты в плохо оборудованных больницах на просторах Родины. Народные избранники хотели сделать как лучше. Не от хорошей жизни Минздрав разрешил с этого года заменять докторов, где их нет, на фельдшеров.
Профессиональные популисты из ЛДПР, которые голосовали за новый закон вместе с партией власти, уверяли, что распределение поддержали и преподаватели медицинских вузов, и сами студенты. Но уже по традиции и этот документ не отвечает на вопрос «как».
На самом деле, вопросов к принятому закону очень много, и все они не в пользу больных, говорит глава «Лиги защиты пациентов» Александр Саверский.
— У меня ощущение, что будет сокращение кадров. Часть уйдет прямо сейчас по результатам принятия этого закона, просто потому, что условия не устроят по жизни. Например, уже есть ребенок родившийся у студента, он просто не может уехать в деревню. Обстоятельств жизненных много.
— Вы предполагаете, что студенты будут бросать обучение?
— Возможно, переводиться куда-то, в ветеринарию, еще куда-то. Это существенное изменение условий жизни. Это первое, что произойдет.
«Рыночная система здравоохранения не сочетается с советскими ценностями»
— Почему эксперты ругают нововведение?
— Первое, что приходит в голову, это частично возврат к советской модели здравоохранения. И в принципе, учитывая, что врачей сейчас действительно не хватает, возможно, что это должно решить проблему. Но дело как раз в том, что у нас люди отвыкли от понятия «служение», которое было в СССР. Там долг государству был понятен и осязаем, для врачей особенно. А сейчас с этим, мягко говоря, сложно, потому что понятие рынка, которое привили системе здравоохранения, не сочетается с советскими ценностями.
Когда пытаются какие-то элементы советской реальности погрузить в рынок, мне становится дико. А чего это вы в рыночных условиях требуете от врачей каких-то странных обязательств? Вы тогда меняйте и всю остальную систему, а не так кусками, фрагментарно — здесь мы будем жить по-рыночному, а здесь мы будем патриотами. У меня это плохо сочетается в голове.
— И к чему это приведет?
— Я жду, что молодежь, у которой не привиты социалистические ценности, будет протестовать в той или иной форме. Или переходить на другие специальности, что даст противоположный результат тому, что хочет Минздрав вместе с Госдумой, то есть наоборот, произойдет сокращение. Либо врачи будут искать разные возможности, как избежать этой ситуации. Вот, например, как молодой человек будет искать работу? Предполагается, что он сам должен заключить договор. Я не очень себе представляю даже сам процесс методологически, как он должен происходить. Как государство узнает об этом, о том что он прикрепился?
«Система распределения молодых врачей не создана»
— Не вернемся ли мы к ситуации, когда в небольшой населенный пункт приезжает молодой врач с полным отсутствием опыта и попадает в положение, описанное в «Записках юного врача»?
— Да, эта проблема тоже существует. Если раньше у нас была хотя бы полноценная интернатура, то сейчас человек окажется предоставленным сам себе. Вы правы, он действительно окажется ровно в такой ситуации.
— Как мотивировать молодых людей становиться врачами? Выбирая профессию, человек понимает, что его могут послать куда угодно, получать он будет копейки, никаких социальных гарантий.
— Я о том же. Врачей не хватает по тем же причинам, о которых я говорил. Они просто уходят из государственной системы.
Это принятое решение фактически обязывает врачей, которые собирались уйти в частный сектор, отрабатывать здесь. Это, пожалуй, главное. Таким образом государство считает, что решит проблему. Но мы живем в рыночных условиях.
Молодой человек, который, может быть и решил стать врачом, но когда ему говорят, что он должен будет несколько лет своей жизни отдать государству, он начнет торговаться.
— Как будет с узкими специалистами? Гастроэнтерологами, онкологами, хирургами?
— Закон же не делит никого по специальностям. Все должны будут отрабатывать и пройти наставничество. Вы правы, потому что есть специальности, не предназначенные для работы в поле, что называется.
Система распределения, которая сейчас возникает, не создана. Закон принят, а механизма нет. Это у нас традиции такие уже давно существуют. Сначала принимают закон, а потом чего-то такое начинает формироваться.
— То есть при поступлении на бюджетное место студент должен подписать договор?
— Сначала студент должен найти, с кем подписать, должен найти место предполагаемой в будущем работы. Эту логику я очень плохо понимаю. Прежде всего, должен быть перечень организаций, которые готовы принимать молодых врачей. Соответственно, должны быть условия, чтобы молодой человек видел, какие и где условия. Я должен проблему решить. Куда я буду звонить? На деревню дедушке? Вообще непонятно.
— Не захотите ли вы через пять лет взять меня на работу врачом?
— Ситуация выглядит как абсолютный сюр. Там так же не ждут его звонка, как он сам не понимает, что он должен делать. Как должен выглядеть сам договор и что там должно быть? Его зарплата в условных единицах или как? Договор такого рода практически трудовой. То есть он должен содержать уровень зарплаты.
Если там нет базовых данных — что за странный договор? Опять же, врачи нужны сейчас. Что будет через пять-шесть лет, медицинская организация точно не знает. Может, у них будет полный комплект и не будет нужды в дополнительных специалистах. Очень много факторов в нашем быстро меняющемся мире, которые создают ситуацию неопределенности.
— А если заключается договор с региональным Минздравом, который потом определяет, где нужен конкретный выпускник?
— Я понял из закона, что договор должен быть заключен не с региональным Минздравом, а с конкретной организацией. Может быть, с Минздравом, но тогда это другая ситуация. Минздрав берет на себе ответственность за трудоустройство, тогда государство сохраняет обязательства перед этим молодым человеком.
У нас нет перечня организаций, у нас нет образцов договора, что там должно быть, соответственно, перечня обязательств сторон друг перед другом, что там вообще должно быть в договоре, я себе очень плохо представляю. Заключать договор на пять лет вперед в нашей реальность? Бррр…
«Теперь врачи у нас фактически безнаказанные»
— Врачебные ошибки сейчас криминализированы. Если молодой врач окажется один на один с проблемой, которую он не может решить, а обратиться не к кому. Что делать тогда?
— В отличие от советских времен, сейчас есть уголовная ответственность. Несколько статей, более того, 238 статья, ее отмена может повлечь за собой…
— Что за 238 статья?
— Эта статья о нарушении требований безопасности для жизни и здоровья потребителя. Она распространялась и на медицину. Неожиданно для всех комитет ГД ухитрился ее просунуть в один из законов так, чтобы она не распространялась на медицину.
Она применялась очень охотно следователями и судами, потому что там срок уголовной ответственности позволял спокойно заканчивать дела, потому что по другим статьям, например, 109 — причинение смерти по неосторожности и 118 — причинение тяжкого вреда по неосторожности, срок давности всего два года. Следователи не успевали вынести в судебный процесс, потому что там необходимы экспертизы, допросы.
Теперь фактически у нас врачи безнаказанные. Но пациенты в ответ решили пойти в атаку и требуют возбуждения уголовных дел по статьям с умышленным составом. Умысел делится на прямой и косвенный, вот косвенный умысел позволяет возбуждать дела против врачей, потому что квалификация такая, что должен был осознавать общественную опасность своих деяний, но относился безразлично. У нас есть доля врачей, которым все равно, что с пациентами происходит. Жалоб много на это.
— Как этот закон повлияет на качество медицинского обслуживания?
— У меня нет ощущения, что это решит все проблемы нашего здравоохранения, учитывая, что, как я думаю, часть студентов уйдут сейчас. Я не могу сказать, насколько это соотношение по числу врачей сейчас и то, что будет, будет в пользу принятых решений. Для меня это неочевидно. Дай бог, чтобы государство оказалось правым, но как-то в последнее время с этим не очень.
— Может быть, закон решает проблему отчетности Минздрава? То есть они теперь смогут на цифрах показать, что дефицита врачей в регионах нет. Все дырки заткнули?
— Я не могу сказать, что именно так и будет, но вопросов у меня много. Это попытка, но насколько она будет успешной, сомнения есть.